Легендарная голливудская кинозвезда Одри Хепберн покоряла мужчин не волнующими формами или чувственными губами, а удивительным шармом и внутренним очарованием. Эта хрупкая женщина-эльф с большими выразительными глазами и осиной талией признана самой красивой женщиной всех времен.

 

Маленькая Эдда

4 мая 1929 года в пригороде Брюсселя баронесса Элла ван Хеемстра родила девочку. Ее окрестили Эддой. Пройдет время, и это пухленькое создание станет легендарной голливудской звездой и иконой стиля своего века — Одри Хепберн.

Одри помнила себя с пеленок. Она это точно знала. Одри никогда не забывала свечения хрустальных льдинок домашней люстры у нее над головой, когда отец, большой и сильный ирландец, бережно держал ее на руках. Сколько ей тогда было? Год? Два? Все самые яркие воспоминания детства связаны у нее именно с отцом. Хотя она мало о нем знала. Джозеф Виктор Энтони Хепберн-Растон оставил семью, когда Одри едва исполнилось шесть.

Родители любили музыку, а маленькая Эдда любила танцевать. Часто в доме звучал граммофон. А танцевать она любила больше всего на свете. Она мечтала стать балериной, и позже мать отдала ее в балетный класс Арнемской консерватории. В движениях Одри выражала все, что не могла высказать словами.

Развод родителей случился в 1935 году. Причина разрыва была банальной – супружеская измена. Однажды мать Одри застала мужа с няней, которая присматривала за Одри. За одну ночь она поседела, а Хепберн-Растон навсегда ушел из дома. В жизни Одри это стало первым большим несчастьем. Но мать всегда учила: «Никогда не оглядывайся назад и не страдай из-за прошлых неудач; верь, что все, чего ты хочешь, может быть достигнуто, нужны лишь решимость и целеустремленность». Но следуя этому правилу, отца не вернешь. И девочка это понимала.

Почти сразу же после развода баронесса возвратилась в Нидерланды, в небольшое родовое поместье под Арнемом. Насколько известно, Хепберн-Растон ни разу не приезжал туда и не пытался помириться с женой.

Еще одно несчастье

После развода родителей еще одним потрясением стала война. Остатки недвижимости семейства были захвачены оккупантами. В школах вместо английского стали преподавать немецкий, который Одри очень плохо знала и поэтому начала отставать от своих сверстниц: «Я даже не умела говорить так, как другие дети, была какой-то неестественной и застенчивой».

Чтобы окончательно не потерять веру в себя, Одри усиленно занималась балетом. Язык танца был для нее понятен и прост, с его помощью она могла «высказать» абсолютно все, потому что владела им в совершенстве.

«У меня почти не было настоящей юности, – такой вердикт она вынесла позднее, – очень немного друзей, совсем мало радости в том смысле, в каком ее понимают подростки, и полное отсутствие ощущения собственной безопасности. Удивительно ли то, что я стала таким замкнутым человеком?»

Вместе со всей своей семьей Одри перешла на одноразовый режим питания с повторявшимся практически ежедневно меню: водянистый суп из дикого салата и трав с «хлебом» из перемолотых гороховых стручков. Нечем было топить, не было ни мыла, ни чистой питьевой воды, ни свечей. И тут начали проявляться первые последствия хронического недоедания. Юная Эдда стала страдать от малокровия: появились болезненные отеки на ногах. О танцах теперь не могло быть и речи.

Начало

«Во время войны я часто говорила себе: если это когда-нибудь закончится, никогда больше не буду ворчать и капризничать, буду всем довольна», – вспоминала Одри.

И она сдержала слово. В ней развилось завидное умение во всем полагаться на себя и быть непривередливой, что позже оценили все, кому приходилось работать с актрисой. У нее абсолютно не было «звездной болезни».

Набравшись сил, Одри с матерью переехала в Англию. В Лондоне она продолжила свои занятия балетом в «Балле Рамбер». У восемнадцатилетней девушки не было времени на развлечения и знакомства – только балет… Но очень скоро и ей, и ее преподавателю стало ясно, что она никогда не станет второй Нинетт де Валуа или Марго Фонтейн. Продолжая посещать уроки пластики, Одри начала подыскивать что-то другое, где она могла бы проявить себя, а заодно и заработать.

Будущая легенда фотографировалась в модных шляпках для торгового каталога; переводила документы и регистрировала клиентов в туристической фирме, наконец нашла работу, связанную с танцами в Ciro, респектабельном ночном клубе. Постепенно шоу-бизнес затягивал ее, и ей это нравилось. Сначала было участие в лондонской постановке популярного бродвейского мюзикла «Сапожки на застежках». Потом – место в музыкальном ревю «Соус Тартар».

Миллионер или карьера?

Тридцатилетний миллионер Джеймс Хэнсон был лощеным отпрыском семейства из северной Англии, которое сколотило состояние на производстве грузовиков. Спортсмен, бывший офицер, завсегдатай ночных клубов… Его родители уже не могли дождаться, когда же, наконец, он остепенится и станет прилежным семьянином. Но Джимми явно затягивал с этим, пока не встретил Одри.

Она была не против стать женой миллионера. Но по контракту, заключенному с «Ассошиэйтед Бритиш», актриса должна была еще три года сниматься в фильмах этой компании. И несмотря на то что в газетах уже было объявлено о свадьбе и назначен ее день… Одри и Хэнсон решили остаться друзьями. Ощутив аромат приближающейся славы, Золушка выбрала не Принца, а работу в кино.

 «Редкий экземпляр»

Актрисе не подходили очень многие роли. В Голливуде начали понимать, что она – редкостный экземпляр среди эталонных «конвейерных» красоток. Хепберн не принадлежала ни к числу «женщин с большой грудью», ни к «девочкам в носочках». Фигура и лицо Одри стали воплощением изящества без чопорности, добродетели без занудства, изысканности без снобизма.

Однажды разглядев в ней неземное создание, ей предлагали роли, не выходящие за рамки эфемерного образа. Чаще всего это были девушки в легких комедиях: «Римские каникулы» (1953), «Сабрина» (1954), «Забавная мордашка» (1957), «Любовь после полудня» (1957). Режиссерам хотелось, чтобы актриса подольше сохраняла экранную целомудренную юность. В 27 лет ей предложили сыграть 16-летнюю Наташу Ростову в экранизации «Войны и мира» (1956). И она с ней великолепно справилась.

Его муза

Они познакомились в 1953 году – 26-летний французский кутюрье Юбер де Живанши и 24-летняя начинающая актриса Одри Хепберн. Она еще не была звездой, а он еще не был мэтром высокой моды – шли съемки фильма «Сабрина» и нужны были платья для героини Одри.

Так как встреча была назначена для «мисс Хепберн», Живанши ожидал прихода другой актрисы – Кэтрин Хепберн. Поэтому он был очень удивлен, когда в комнату вошла девушка с фигурой, словно созданной для демонстрации его моделей. С тех пор Одри стала музой-вдохновительницей Дома Givenchy. Шесть лет спустя он изобрел духи, которые посвятил ей. С первой же встречи они стали друзьями на всю жизнь. Одри обязана Живанши созданием своего экранного образа не меньше, чем тем режиссерам, которые с ней работали.

Актриса и поразительно проницательный кутюрье относились друг к другу как брат и сестра. Никто не знал Одри Хепберн лучше, чем он. Именно с Живанши она делилась своими семейными проблемами. Их дружба продолжалась больше сорока лет. И все это время дом моды Givenchy создавал женственные, нарядные и изящные модели одежды именно для нее. Но не бесплатно. Одри даже пришлось за собственные деньги покупать посвященные ей духи. В отличие от кутюрье, актриса никогда не думала о деньгах за свою рекламу его моделей. Ей это просто в голову не приходило.

Противоположности притягиваются

Любовные связи возникали у нее обычно в критические для ее эмоционального состояния времена. Одри предпочитала тех мужчин, которые сами проявляли инициативу, были смелы, напористы, нагловаты и не особенно восторгались ее редкостным характером. Она могла терпеть от них все, что было чуждо ей самой: грубость и даже откровенное хамство.

Таким был и ее первый муж, актер и продюсер Мел Феррер. 25 сентября 1954 года они обвенчались в маленькой протестантской церквушке XIII века в Бюргенштоке. Многие считали, что он ее «не заслуживает». Ведь за плечами у Мела было уже три брака, четверо детей и он был старше Одри на 12 лет. Возможно, в этом браке она пыталась реализовать свою потребность в сильном мужчине, который смог бы ей в чем-то компенсировать потерю отца?

Мел поначалу хорошо справлялся с ролью опекуна. Он следил за здоровьем Одри, предугадывая ее желания, а порой и вежливо, но твердо настаивая на чем-то, что касалось ее диеты или домашних проблем. Стремление руководить было его второй натурой. А ей хотелось стать женой и матерью.

 «Зрелая женщина»

Несмотря на заботу мужа, актрису все чаще стали посещать депрессии. Они были связаны, как правило, не с карьерой, а с неоднократными неудачными попытками выносить ребенка. Пережив два выкидыша, 17 января 1960 года около полудня она, наконец, родила мальчика. После родов Одри утратила свой облик эльфа, но зато приобрела красоту зрелой женщины.

Материнство освободило ее от обязанности всюду следовать за мужем. Теперь центром семьи стал маленький Шон. К тому же они наконец-то обзавелись собственным семейным гнездышком в швейцарской деревушке возле Лозанны. Это был не «дом кинозвезды», а, скорее, дом для растущего ребенка, в котором всегда были рады друзьям.

Это было то, чего она так долго ждала. Ей не нужно было зарабатывать на жизнь. Но уйти из кино пока не позволяли контрактные обязательства. Одри была должна eще два фильма «Парамаунту».

«Зрелая женщина» вскоре получила и новое предложение – роль в киноверсии повести Трумена Капоте «Завтрак у Тиффани». Поиск счастья главной героиней фильма, женщиной легкого поведения Холли Гоулайтли совпал с переосмыслением многого в собственной жизни актрисы. «Мне кажется, что любая женщина только став матерью реализует себя. Я уверена: чтобы стать по-настоящему хорошей актрисой, способной играть самые разнообразные роли, необходимо было пройти через опыт рождения ребенка. Раньше я этого не понимала. Теперь я это знаю».

Утраченные иллюзии

Отношения Одри с мужем постепенно начали приобретать чисто профессиональный характер. Поначалу она старалась не обращать внимания на газетные сплетни о связях Мела с другими женщинами. Ее пугал развал семьи. Шону было шесть лет – как раз тот возраст, в котором она сама пережила развод родителей.

В конце 1965 года Одри с радостью обнаружила, что снова беременна. Она надеялась, что рождение второго ребенка поможет укрепить расшатавшийся брак. Но в январе 1966 года у нeе произошел очередной выкидыш. Одри потеряла ребенка и теперь боялась потерять мужа. Она вернулась в Швейцарию весной 1967 года, чувствуя, что утратила ту духовную близость, которая объединяла их с Мелом. Летом врачи подтвердили, что она вновь беременна. Через несколько недель произошло то, что уже случалось не раз: она снова потеряла малыша. От горя Одри похудела настолько, что стала весить около 50 кг. Она сама предложила мужу: «Давай расстанемся на какое-то время». Она просто устала.

 «Лечение» замужеством

Летом 1968 года Одри отправилась в круиз по островам греческого архипелага на яхте. Среди путешествующих был привлекательный, уверенный в себе итальянец Андреа Дотти, заместитель директора психиатрической клиники Римского университета. Он был моложе Одри на девять лет. 14-летним мальчиком Андреа влюбился в Одри-принцессу, увидев ее однажды в «Римских каникулах». После этого юноша не пропускал ни одного фильма с eе участием. Пользуясь случаем, молодой доктор предложил актрисе свои услуги по лечению ее тяжелой депрессии, вызванной разрывом с мужем. Основной частью «лечения» Одри была его любовь и восхищение ею.

20 ноября 1968 года без шума и огласки она получила от Мела развод. И вскоре кинозвезда Одри Хепберн стала женой врача-психиатра Андреа Дотти. Церемония бракосочетания прошла в Швейцарии 6 января 1969 года. Ее сын очень хорошо поладил с Дотти, а это было для Одри самым главным. Доктор, как истинный итальянец, хотел иметь большую семью и много детей. Хепберн не возражала.

Жена доктора

Актриса решила бросить карьеру кинозвезды и посвятить себя мужу и детям. Устав от пристального внимания камер, она хотела спокойной семейной жизни. Через четыре месяца после свадьбы Одри уже ждала ребенка. На этот раз она старалась избежать каких-либо осложнений и почти всю беременность провела под наблюдением врачей в больнице.

Сын Лука родился 8 февраля 1970 года в кантональной больнице Лозанны. Отец гордился, что «в доме появился eще один мужчина». Радость Одри от того, что ей во второй раз удалось стать матерью, была безмерна. Легкое разочарование испытывали лишь eе поклонники. Рождение ребенка означало, что они вряд ли увидят актрису на экране.

Став «просто женой», Одри обычно вставала около 5:30 утра, кормила ребенка и готовила завтрак, отказываясь от услуг домработницы. Ее рацион оставался неизменным: ломтик ветчины, поджаренный на гриле, яйцо всмятку, слегка подрумяненный в тостере хлеб из непросеянной муки, чай из трав и большой стакан минеральной воды. Иногда по вечерам Одри ходила в клинику, приносила мужу собственноручно приготовленные макароны, и они съедали их вместе в его кабинете, а рядом с ними обязательно был маленький Лука. Теперь она была женой доктора Дотти, а не голливудской кинозвездой.

Но Дотти очень хотелось, чтобы Одри продолжала сниматься. Для него она была частью того блистательного мира знаменитостей, куда он тоже оказался вхожим благодаря ей. Андреа помог пережить актрисе драму первого развода, но семейного счастья дать не смог. Газеты пестрели его фотографиями с разными красотками. Одри это очень болезненно переживала. И, наконец, решила вернуться в кино. Той любви, о которой она мечтала, не было. Оставалось – кино. В нем она увидела свое спасение.

Единственная счастливая любовь

Одри было уже за 50. Она готовилась к съемкам фильма «Они все смеялись» и очень переживала из-за распада своей семьи. На одном из званых обедов актриса познакомилась с человеком, который нуждался в утешениях не меньше, чем она. Это был актер Роберт Уолдерс, переживший смерть жены. Вокруг него суетились друзья. Печального вдовца посадили рядом с Одри. Она, забыв о собственных бедах, пыталась приободрить соседа. Чужое горе всегда пробуждало в ней сочувствие. Они сразу же прониклись симпатией друг к другу. «Дружба с первого взгляда», – так называла Одри их отношения. А вскоре она поняла, что это и есть ее единственная счастливая любовь.

Сначала Одри испытывала к нему не столько романтические, сколько материнские чувства. «Лучше поздно, чем никогда, – говорила она. – Если бы я встретила его, когда мне было восемнадцать, то не сумела бы оценить по достоинству».

Лучшее Рождество в ее жизни

Хепберн больше 50 раз отправлялась с благотворительными миссиями ЮНИСЕФ в охваченные голодом африканские страны. Ее самоотверженная работа была прервана лишь смертью от рака в 1993 году, в возрасте 63-х лет. Это была не просто смерть, а, скорее, «перегрузка состраданием». Об этом свидетельствуют и последние фотографии звезды, где ее скорбное лицо почти нельзя отличить от изможденных лиц африканских детей. Одри тратила свои силы, не думая о себе и не жалея себя. Друзья умоляли ее уменьшить нагрузку. Но – бесполезно.

В канун Рождества, 24 декабря 1992 года, Одри спустилась в гостиную, чтобы встретить праздник среди самых дорогих для нее людей. С ней были ее сыновья, любимый человек, друзья… В конце дня, перед тем как подняться в спальню, она обвела взглядом всех и сказала: «Это было самое счастливое Рождество в моей жизни».

20 января актрисы не стало.

 

Также читают:

15 лучших цитат Элизабет Тейлор - о жизни, любви, мужчинах

Что нас научила носить Брижит Бардо

Модные революции Коко Шанель

• Назад
• Вперед